Год 312...

В 27 день января вспоминается двукратное избиение иноков, подвизавшихся в обителях и пещерах горы Синайской и в сопредельной с Синаем прибрежной пустыне Раиф.

Первое избиение совершено было в IV веке. Оно описано Аммонием, египетским иноком, очевидцем этого события:«Однажды, когда я сидел в своей скромной келье, в стране Александрийской, в месте, называвшемся Каново, у меня явилась мысль пойти в Палестину. Я желал поклониться святым местам в Иерусалиме, по которым ходил Господь наш Иисус Христос, совершая тайну своего Промышления о нас. Придя туда, я глубоко радовался о всех чудных делах Божиих...

Потом я отправился с некоторыми иноками в пустыню и, с помощью Божией, достиг чрез восемнадцать дней Синайской горы и поклонился там святым местам. Оставаясь там, я наслаждался общением с синайскими отцами. У них был такой устав: безмолвными сидели они все дни в своих келиях; вечером же в субботу, при наступлении воскресного дня, все собирались в церковь и вместе совершали всенощное бдение; причастившись поутру за святой литургией святых бессмертных Христовых Таин, каждый из них снова уходил в свою келию. Они совсем не вкушали ни вина, ни масла, ни хлеба, но довольствовались лишь небольшим количеством фиников или желудей, и только этим поддерживали свою жизнь. Однако для странников имелся иногда у настоятеля и хлеб.

Спустя несколько дней после того на эту страну внезапно напало множество варваров, называвшихся влеммианами. Они нещадно избили всех отцов, которых нашли в окрестностях. Мы, жившие близ пирга (греч., крепость, башня; так назывались укрепленные сторожевые места в монастырях), смутились и встревожились; поспешно собрались мы в укрепленное место вместе со своим святым отцом настоятелем, по имени Дулой, ибо он поистине был рабом Христовым, отличавшимся между всеми особенным терпением и кротостью, почему некоторые называли его Моисеем. Упомянутые варвары избили всех отцов, живших в Хориве, в Тефровиле, много святых погубили они в Кидаре, опустошили и прочие окрестности Синайской горы. Подошли они и к нам и, не встречая ниоткуда сопротивления, едва было не погубили нас. Но милосердный Бог, являющий Свою помощь тем, которые призывают Его всем сердцем, ниспослал на вершину горы великий пламень, и мы видели, что вся гора была покрыта дымом, и из нее выходил огонь, поднимавшийся до неба. При виде этого мы пришли в трепет и едва не умерли от страха. Упав ниц на землю, мы молились Господу, чтобы миновало нас угрожающее нам бедствие. Ужас напал на варваров, когда они увидели огонь, и они тотчас же обратились в бегство, при чем некоторые побросали даже свое оружие и оставили верблюдов, ибо вид этого ужасного огня был для них совершенно невыносим. Мы же благодарили и прославляли Бога, Который не оставляет до конца обращающихся к Нему.

После того мы сошли с пирга и нашли в различных местах убитых мечом тридцать восемь отцов, из которых каждый был убит там, где был захвачен. На телах их было множество разнообразных ран — и кто мог бы описать образ их мученической смерти? Двое же из них, Исаия и Савва, остались еще живы, но были сильно изранены и еле дышали. Мы тотчас же с великими слезами похоронили убитых отцов и позаботились о живых. Да и кто бы мог быть настолько жестоким и немилосердным, чтобы не оплакивать горько столь многих и таковых отцов, — мужей праведных и святых, жалостным образом распростертых на земле? У одного голова была отрублена совсем, у другого держалась только на коже с одной стороны; один был перерублен пополам, у другого отсечены руки и ноги, у одного выколоты глаза, другой с головы до ног рассечен надвое. Да и кто мог бы описать подробно все, что мы видели, убирая и погребая тела святых?

Двое еще живых братьев лежали, тяжко страдая. Один из них, по имени Исаия, умер во втором часу ночи, другой же — Савва — остался жив, и была надежда на его выздоровление, ибо раны его были не особенно тяжелыми. Он благодарил Бога за свои страдания, но скорбел, что не удостоился умереть вместе со святыми отцами и с плачем говорил:

— Горе мне грешному! Горе мне, не вошедшему в число святых отцов, пострадавших и умерших за Христа! Горе мне, непотребному рабу, стоявшему уже на пороге спасительного Царства Христова, но не вошедшему в него!

Среди такой молитвы на четвертый день по избиении святых отцов он и предал свой дух в руки Господни.

Когда мы еще скорбели и плакали, пришел к нам один измаильтянин и сообщил, что варварами перебиты все подвижники, жившие во внутренней пустыне, называемой Раифой. Эта пустыня, находившаяся от нас на расстоянии более двух дней пути по берегу Черного моря. Мы спрашивали этого человека, при каких обстоятельствах и сколько было избито отцов, но он ничего не мог рассказать нам об этом, ибо и сам он слышал от других только то, что жившие в Раифе отцы избиты были все без исключения — от старшего до младшего.

...Год 1917

И пришел год семнадцатый XX века, и пошел гулять по России пожар братоубийственной Гражданской войны. Часть духовенства казанского края покинула свои места с отступавшими белогвардейскими частями, но Раифские иноки продолжали свое служение, несмотря на смертельную опасность. Кроме того, в конце 20-х годов только Раифская и Седмиозерная пустыни служили оплотами православия в республике, и при начинающейся кампании тотального атеизма слава Раифской обители не могла не тревожить власти.

И вот накануне престольного праздника, 26 января 1930 года, семь Раифских иноков начали всенощную службу. В этот день в пустынь пришло много монахинь из закрытых Богородицкого, Федоровского и Свияжского монастырей, многие из которых уже знали о начавшихся арестах и догадывались, что им грозит то же самое. Знали, что их ожидает арест, и семеро монахов, когда начинали всенощную. А утром состоялся молебен в честь преподобных синайских и раифских отцов; иноки, инокини и миряне последний раз исповедовались и причащались Святых Тайн, а на выходе из храма арестовывались чекистами, окружившими обитель еще с утра. Многие не выходили из церкви, и тогда нехристи в кожанках ввалились в храм и взашей стали выталкивать и мирян и монахов.

В тот же день всех монахов и монахинь вывезли в Казань, где заключили в тюрьму. Вот тут-то и явили новомученики раифские «образ нелицемерного стояния за Христа». Иеромонах Иосиф на допросах свидетельствовал, что «советская власть не исполняет волю Бога, а потому — не Божья власть, а сатанинская...». 60-летний иеромонах Варлаам прямо заявил, что «советская власть поставлена за грехи народа». 23-летний послушник Петр своей готовностью пострадать за Христа изумил даже следователей: «Я человек верующий и готов пострадать за веру, на которую сейчас идет гонение...» Иеромонаха Сергия, исполнявшего обязанности настоятеля обители, допрашивали с особым пристрастием — искали сокровища монастырской ризницы, после чего он уже не мог самостоятельно передвигаться, однако ни он, ни кто-либо из братии так и не признали себя виновными.

20 февраля 1930 года, заседание пресловутой Судебной Тройки ГПУ Татарской АССР приговорило иеромонахов Иосифа, Сергия, Варлаама, Иова, Антония, послушника Петра и двух мирян — Василия Гаврилова и Степана Абрамова к расстрелу, назвав сие наказание «высшей мерой социальной защиты».

Приговор над Иосифом, Иовом, Варлаамом, Антонием и Петром был приведен в исполнение в день Благовещения — 7 апреля 1930 года. Сергия же терзали еще несколько месяцев, пытались выбить из него сведения о монастырской ризнице. Так ничего и не узнав от инока Сергия, его расстреляли 10 августа, в день празднования Смоленской иконы Божией Матери.

Так в XX веке, повторяя подвиг древних Синайских и Раифских отцов, появились новые раифские мученики, которые были причислены к лику Святых.