Недавно закончилось пребывание святынь в Свято-Вознесенском соборе, предлагаем вашему вниманию интервью с сопровождающим

В этом году милостью Божией благодать не раз освящала наш приход пребыванием чудотворных икон и святых мощей угодников Божиих. И каждый раз мы с нетерпением и надеждой ждем их, и, провожая, как родных, верим, что они не оставят нас в своих молитвах. Господь и Божия Матерь всегда рядом, но когда мы прикасаемся к святым иконам или мощам святых, мы ярче ощущаем их присутствие и помощь, они становятся ближе и очищают благодатью наши очерствевшие души. Мы плачем им вслед и не хотим расставаться, втайне завидуя тем людям, которые сопровождают святыни.

Что же это за люди, которым дана свыше такая почетная миссия? Нам представилась возможность пообщаться с Андреем Гребенщиковым, который сопровождает пребывание чудотворной иконы Божией Матери «Скоропослушница» и ковчег с частицей мощей Матроны Московской в Татарстанской митрополии.

Всерьез задумываясь о монашестве в свои 20 лет, в далеком 1998-м году, Андрей, парень из г. Минусинска, узнав, что архиепископ Абаканский и Кызылский Викентий собирается строить монастырь, поспешил предложить свое участие в этом богоугодном деле. Познакомился с Владыкой, да так и остался служить у него, сначала в Абаканской, затем в Екатеринбургской епархиях, а теперь и в Ташкентской митрополии.

– Кем я только не работал у Владыки, – рассказывает Андрей, – я был и киоскером, и казначеем, и келейником Владыки – в общем, выполняю послушания, актуальные на определенный момент. Сейчас вот сопровождаю святыни, а когда не езжу, занимаюсь организацией православных выставок, например.

– Много где успели уже побывать?

– Это только вторая наша поездка – в прошлом году, еще в Екатеринбургской епархии, владыка Курганский Константин приглашал нас. Затем архиепископа Викентия перевели на Ташкенскую кафедру и он благословил меня поехать в Казанскую епархию с иконой Божией Матери «Скоропослушница» и частицей мощей Матроны Московской. Мы надеемся, что Скорая Помощница поможет нам возрождать Православие в Узбекистане. В Ташкенте остро стоит задача поднимать православную жизнь – это город многонациональный, здесь много приезжих – в кафедральный собор города приходит много разных людей поставить свечи – бывают и корейцы, и иранцы, поэтому полноценная православная жизнь там обязательно должна быть.

– А как же монастырь?

– Монастырь построили. В 2000-м году я руководил строительством храмов в монастыре в честь Святых Царственных Страстотерпцев в урочище Ганина Яма. Все начинали с нуля, на том месте тогда вообще ничего не было, приходилось заниматься разными делами. Первый храм царственных страстотерпцев мы построили за два с половиной месяца, затем в нем же сами пели на клиросе с одним будущим монахом, тогда его звали Николай Романов – такое вот совпадение.

– Но Вы сами монахом так и не стали…

– Мне хотелось подвижнической жизни и я поехал в монастырь. Владыка не хотел отпускать, но я, что называется, упросился. В Свято-Пантелеимоновом русском монастыре на Афоне я жил почти год – нес послушание в церковной лавке, трапезарем (работником трапезной), чтецом Псалтири. Афон, конечно, ни с чем не сравнить. На Афоне – Матерь Божия, ты прямо чувствуешь Ее, Она рядышком.

– Жаль, что женщинам туда не попасть…

– Но есть же Дивеево, есть Киево-Печерская Лавра – там такая же благодать, очень похожая, если можно так сказать, как и во всех уделах Божией Матери… Затем я захотел пожить в греческом монастыре, найти себе старца-грека, чтобы научиться Иисусовой молитве, переехал в монастырь Святого Духа под Афины. По-русски там говорил только игумен – грек, он выходец из России, я освоил там греческий язык. Монастырь живет по Афонскому уставу, – женщин туда не пускают, никакой финансовой помощи обитель не просит, живет земледелием и духовной типографией. Братия издает труды Игнатия Брянчанинова, Серафима Саровского, Феофана Затворника и других российских угодников Божиих на греческом языке. Насельников всего 17 человек – отбирают самых-самых. Там не приветствуется переход в другой монастырь – из братии пятеро монахов прожили в этом монастыре уже по 40 лет.

– Андрей, что Вы чаще всего вспоминаете из этого периода своей жизни?

– В монастыре Святого Духа я работал дворником и занимался сбором оливок – у монастыря были свои земельные угодья, на которых росли виноград и оливковые деревья. Сортируя оливки с одним из старцев, я поймал себя на том, что говорю с ним по-русски – настолько мы сроднились с этим монахом, что я забыл, что он грек. Вообще, эти старцы такие добрые, такие любвеобильные, с такой любовью относились ко мне – удивительное отношение было со всей братией. Я был молод и ко мне относились как к «сыну полка». Еще помню, во время сбора урожая читали акафист Божией Матери – каждый брат пел по икосу, а в конце все вместе пели «Богородице, Дево» – так я выучил эту молитву по-гречески.

– Но в этом монастыре Вы тоже не остались…

– Я пробовал еще попасть в Ватопедский монастырь, владыка Викентий даже писал прошение за меня, но монастырь слишком перенаселен – все хотят в нем подвизаться. Пожив на Афоне и в Греции, обстоятельства сложились так, что монахом я не стал, надо было возвращаться в Екатеринбург. Жизнь готовила мне другие послушания.

Как говорится, человек предполагает, а Господь располагает. Никому не дано узнать Промысл Божий о человеке. Андрей Гребенщиков – добродушный и коммуникабельный – не стал монахом, но занимается не менее ответственным служением. Сопровождать святыни – занятие насколько ответственное, настолько и благодатное. А этот человек благодать чувствует безошибочно.

Юлия КОКОРИНА